Охота - Читать Статьи

Ловчий король (немного истории)

Рассказать друзьям

Для страстного охотника Людовика XV охота не была всего лишь манерной позой, как для многих венценосцев. Это была истинная любовь, всепоглощающее увлечение... Именно этот монарх поднял искусство псовой охоты до вершин французского классицизма.
"Охота лечит от всего и позволяет уму спокойно работать" - это справедливое замечание Э. Блаза, кажется, написано специально для Людовика XV. Очевидно, что наследственность Бурбонов предопределила склонность короля к этому занятию. Генрих IV, Людовик XIII, Людовик XIV - все они были выдающимися охотниками. Отец Людовика, герцог Бургундский, умер слишком рано для того, чтобы проявить себя на этом поприще, но совсем юным он ходил на волка. Став королём в пятилетнем возрасте, Людовик XV очень рано приобщился к охотничьим забавам.

В 1718 году Людовик стал выезжать с ловчими птицами в Венсенский лес. Впоследствии он никогда не охотился с соколами, в отличие от Генриха IV и Людовика XIII, а довольствовался лишь тем, что раз или два в году ездил посмотреть птичий полёт - обычная дань вежливости по отношению к офицерам, занимавшимся ловчими птицами.

В 1718 году Людовик присутствует в Медоне и Булонском лесу на охоте с таксами на кроликов. В 10-летнем возрасте учится стрелять из лука по мишени, установленной на террасе Тюильрийского дворца. Очень скоро король становится хорошим стрелком: 21 июля 1720 года в Ла Мюэтт он с пятнадцати выстрелов убивает трёх кроликов, двух горлиц и пятерых фазанов (если честно, то следует добавить, что у последних… были подрезаны крылья!). В 1722 году он приступает к другому трудному экзерсису - стрельбе из лука по куропаткам. Здесь юный Бурбон демонстрирует исключительную ловкость.
Верховой езде французский монарх начинает учиться на пони. И только в мае 1720 года в Мюэтт впервые садится на лошадь, сопровождаемый своим гувернёром герцогом де Вильро и главным конюшим Шарлем Лотарингским. Непрерывные упражнения в верховой езде станут решающими для физического развития Людовика XV. В раннем детстве он был столь тщедушен, что мысли о ранней смерти единственного наследника старшей ветви Бурбонов постоянно будоражили двор.

В сентябре 1721 года король впервые принял участие в псовой охоте, организованной герцогом Бурбонским в своём поместье в Ванве. Герцог приказал поймать нескольких молодых косуль, которых затем выпустили в парке. Охота длилась один час. Две косули были убиты, одна загнана собаками, одна убита Людовиком XV, совершенно очарованным этим выездом и своим участием в нём. Он тренируется в охоте на ланей в Булонском лесу и на косуль в лесу Марли или Сен-Жермене. В Рамбуйе в апреле 1724 года (ему 14 лет) загоняет своего первого оленя, пользуясь сворой графа Тулузского, ещё не имея собственной, которая появится у него лишь несколько недель спустя. Тогда царственный юноша выезжает с собаками в Шантийи, где гостит у герцога Бурбонского, ставшего его премьер-министром. Там он остаётся на весь июль, почти ежедневно охотясь на оленей и кабанов либо с собственной сворой, либо с собаками герцога.
В охотничьей карьере Людовика XV 1723-1724 годы становятся решающими, так как в это время вырисовывается всё, что будет для него наиболее привлекательным в охоте. Столкнувшись с затруднениями в преследовании дичи в некоторых лесах, он с осени 1723 года приказывает проложить дороги в лесу Ливри, затем начиная с 1724 года издаст ряд королевских указов об обустройстве лесных дорог. Он требует составления очень точных карт тех мест, где чаще всего охотится. Они должны были помочь ловчим находить друг друга, если те терялись в лесу, - как случилось с одним из них в Компьенском лесу, когда ловчий, не имея плана, вернулся лишь в два часа ночи, проехав на лошади более 80 километров. Да и сам король в 1729 году, загнав на охоте своего третьего оленя, потерялся в этом лесном массиве. В замок он добрался лишь к трём часам ночи, "обрадовав всех, кто так беспокоился о его отсутствии". Вот почему в период с 1726 года и до конца правления Людовика XV в Компьенском лесу было проложено двести восемьдесят новых дорог. А в Версале сохранились шесть огромных столов, на столешницах которых изображены планы лесных дорог.

Для частых охот требуется много дичи. Поэтому в конце 1723 года Людовик XV приказывает отлавливать оленей и кабанов в местах их наибольшего скопления и выпускать в Марли и Сен-Жермене. Другое нововведение, которое действовало на протяжении всего периода его правления, - это традиционные короткие ужины после охоты, сначала в палатках, затем в построенных по его приказу многочисленных павильонах, которые нынче почти полностью разрушены.
Любопытно, что псовая охота положила начало меценатству Людовика ХV. В 1724 году в Фонтенбло создают новую конструкцию специальной охотничьей кареты, "гондолу", открытую со всех сторон, боковые стенки которой украшают охотничьими сценами кисти Удри. Восхищённый этой работой монарх, желая отблагодарить герцога Бурбонского за своё пребывание в Шантийи, дарит ему картины "Охота на лань", "Охота на лису" кисти Удри и "Охота на оленя", "Охота на кабана" Депорта. А с 1728 года Удри становится придворным художником, изображающим охотничьи сцены.
"Физические упражнения и свежий воздух абсолютно необходимы для хорошего самочувствия", - писал Людовик своему внуку, инфанту Пармскому, что тем более верно, так как он никогда не лишал себя ни того ни другого, причём обладал невероятной физической выносливостью. При нормальной погоде король три-четыре раза в неделю выезжал на псовую охоту, а в остальные дни - на охоту с луком. Как и Людовик ХIV, он был нечувствителен к холоду, жаре и дождю, и потребность "встряхнуться" была важнейшей для его хорошего самочувствия.

Из всех членов своей команды Людовик один был всегда готов к выезду. Однажды после долгой утомительной охоты в Фонтенбло король, поднимаясь в карету, подозвал своего первого конюшего и спросил, устали ли лошади и собаки. Получив ответ, который не оставлял никаких сомнений, Людовик XV спокойно уточнил: "Однако послезавтра я снова буду охотиться". Конюший замолчал, а король продолжил: "Вы меня слышите, Ланмат? Послезавтра я буду охотиться!". "Да, сир, я слышу. Однако, - добавил он негромко, но так, чтобы король мог его слышать, - меня поражает то, что я всегда слышу вопрос о том, устали ли лошади и собаки, и никогда ни слова о людях". Ланмат, гениальный ловчий, мог позволить себе такую смелую реплику: этого профессионала Людовик XV ценил больше всего, зная его беззаветную преданность. Охота состоялась, как и велел король.
Людовик XV был большим знатоком собак. Вот что он пишет графу Тулузскому в 1729 году: "23 июля Полидор (борзая) покрыл Маскарад, а 21 сентября она ощенилась шестью щенками: шесть сук. В тот же день Ноблесс тоже была покрыта. Но ощенилась только 26-го одним кобелем и двумя суками. Мой малыш Кредине (спаниель) хромает после вчерашней охоты на куропаток, кроликов, зайцев и ланей в парке Мюэтт". Это сопровождается трогательной припиской: "Госпожа д'Эпернон только что разрешилась от бремени дочерью".
В его командах число собак было огромным. В 1758 году, например, только гончих на оленя насчитывалось 614, и 361 были готовы немедленно начать охоту. У всех на боку было королевское клеймо - крест внутри перевёрнутого треугольника.
Лошадей Людовик XV предпочитал лёгких и выносливых. Он никогда не забывал, как в юности загнал своего любимого коня Императора, заставив его слишком долго гнаться за дичью. Поэтому он увеличил импорт лошадей этой породы, которых ему доставляли из Северной Африки, Польши и Англии.

Во время охоты невозможно было избежать потрав посевов собаками и лошадьми. Король лично сдерживал всадников, проезжавших слишком близко к полям. Если случалось нанести урон, вопрос о компенсации решался на месте. Охота позволяла ему лучше узнать земледельцев и виноградарей, которых на то время было много в Иль-де-Франсе. Он охотно беседовал с ними, умел слушать и при их помощи проникал глубоко в сердце Франции. Кроме того, охота оставалась для монарха лучшим способом отрешиться от версальских интриг. Из всех охотничьих павильонов в то время он отдавал предпочтение постройке в Сен-Леже близ Монфора, в лесной чаще. Иногда Людовик проводил там целые дни с несколькими слугами и даже приказал доставить туда небольшую молельню. В этом укромном уголке он мог прийти в себя, разобраться с делами и сконцентрироваться. Кстати, благодаря беседе с рабочими он в 1764 году выбрал своим духовным наставником сельского священника, аббата Моду, кюре из Бретиньи-сюр-Орж. Именно он исповедал и причастил святыми дарами умиравшего монарха и был глубоко потрясён святостью его кончины
(10 мая 1774 года).
Роль охоты в жизни Людовика ХV была огромной. Сирота, никогда не знавший своих родителей, беспокойный, застенчивый и легко впадавший в меланхолию, король Франции так же нуждался в активных упражнениях на свежем воздухе, как и в доверии своего народа. Охота дала ему возможность удовлетворить обе эти потребности. Она спасла его!

По материалам журнала Jours de Chasse

Ключевых слов нет...

Рассказать друзьям